СВО стала его первым армейским опытом: срочную службу в армии он не проходил по состоянию здоровья. Но остаться в стороне, когда ребятам там, на передовой, так нужна помощь, Слава не смог. Одно решение – и вчерашний шахтер стал военным.

Много лет назад, когда молодому парню, окончившему школу, пришла пора отдавать долг Родине, случилось непредвиденное: помогая дядьке строить дом, Слава неудачно упал. Компрессионный перелом позвоночника поставил крест на службе. В это самое время его друг, одноклассник, однокашник, попав в армию, стал участником боевых действий на Кавказе. Друг вернулся живым и невредимым, но для Вячеслава желание тоже оказаться в эпицентре военных событий стало своего рода незакрытым гештальтом.

Решил – сделал

С самого начала Слава следил за событиями в зоне СВО. Спустя практически год с того момента, как прошла частичная мобилизация, он видел, что ребята, которые давно должны были как минимум по разу побывать в отпуске, домой не приезжают. «Парни работают, и им нужна смена», – решил он для себя и отправился в военкомат подписывать контракт. Все дальнейшее в конце лета прошлого года происходило очень быстро: бракосочетание, увольнение с шахты, контракт, медосмотр, несколько дней в военной части в Юрге и дорога к линии фронта.

«На полигоне в Луганской области обучение мы проходили на протяжении полутора месяцев. Я, еще будучи дома, настраивался на то, что пойду воевать: смотрел разные обучающие видео, где рассказывали о характеристиках разного вида оружия, показывали, как производится его сборка-разборка, как оно стреляет. Может быть, поэтому для меня многое на обучении было знакомо. Кроме того, конечно, погрузка-разгрузка, слаживание, медицина, дневные, ночные стрельбы из гранатометов, пулеметов, автоматов – здесь главное было понять принцип работы, потом все по накатанной. И вот первая боевая задача».

Их называли батальоном смерти, даже соответствующие шевроны были вручены бойцам в торжественной обстановке.

Командир, я трехсотый

Его первый военный опыт был совсем недолгим. Слава в первой пятерке штурмовиков отправился в сторону Водяного. На точку в ста метрах от противника вышли ночью, окопались и стали ждать. В семь часов утра – первый бой. Задание было выполнено: нацисты  выбиты из опорного пункта.

«И тут началось. Полетели кассеты. Мы думали, у них нормальный опорник, а оказалось, и блиндажи, и окопы по колено, ты виден противнику со всех сторон. До четырех часов я там еще передвигался, корректировал огонь нашей артиллерии. К этому времени из нас пятерых одного уже убило, ранило второго. Мы с пацанами затащили его в блиндаж, обезболили, перевязали, командир отправил меня сопровождать его до эвакуационной группы. Мы ползли в сторону своих, по пути встретили еще пару трехсотых. Как смог, оказал им помощь, и – осколок».

Все остальное боец с позывным Угл помнит как сейчас. Он, как в замедленном кино, видел осколок кассеты – черное пятно со стороны солнца, который летел в его сторону, прекрасно понимал, куда он попадет, и то, что увернуться от него они никак не успеют.

«Дыхалку отключило моментально: осколок пробил легкое. Заткнув рукой дырку, я пошел в ту сторону, откуда мы начинали штурм. Спрыгнув к нашим, попросил помощи. Молодой совсем пацан разрезал мне куртку, но замотать рану у него не получилось, заклеили скотчем. Через какое-то время я понял, что отключаюсь, что без грамотной медицинской помощи мне не выжить, и решил двигаться дальше. Меня выкинули из окопа, и я тихонько пошел. Маршрут мне был знаком, метрах в тридцати за мной двигался сопровождающий. Помню, как он меня тогда достал, что даже ударить его хотелось: он не давал мне ни минуты на передышку, постоянно заставлял двигаться вперед. Сейчас я понимаю, что, если бы не он, до своих я мог так и не добраться».

Реабилитация

Дышать было сложно. Когда добрался до медиков, легкое проткнули, воздух выпустили, перевязали – Угл думал, что дальше все будет хорошо. Но его состояние только ухудшалось.

«Мне повезло: в санчасть приехал квадроцикл, чтобы перевезти в госпиталь тяжелого раненого, – отправили меня. К ночи я уже лежал на операционном столе в Ростове. С момента, когда меня грузили в вертолет, и до конца операции я был без сознания. Когда пришел в себя, мне вручили мобильный телефон со словами, что это все, что было при мне. Документов не было, а значит, пришлось подтверждать свою личность. Мобильный телефон как раз выручил: позвонил Владимиру Карнаушенко, он через ветеранов помог, меня перевели в больницу Санкт-Петербурга».

Потом была повторная операция и долгая реабилитация. За участие в штурме Водяного Вячеславу была вручена медаль «За отвагу».

Неоконченная война

На этом его война не закончилась.

Ранение не прошло бесследно: легкое покрылось фиброзной тканью. Дышать непросто, но дальнейшему восстановительному процессу Угл предпочел вернуться на фронт.

«Я написал рапорт, что считаю себя здоровым, отказываюсь от лечения и прошу отправить меня в зону СВО.
9 Мая уже встречал в своем батальоне. С тех пор я выполнил не одну боевую задачу, неоднократно приходилось помогать своим. Помню, как вытаскивали одного трехсотого. Он мне говорит: „Если донесете, следующего ребенка в честь тебя назову“. Я спросил: „А если будет дочь?“ „Все равно так назову, только донесите“. Для себя я усвоил несколько простых правил: если тебя ранило, сам делай все для того, чтобы остаться в живых, попасть к своим. Когда идешь на задание, в бой, забывай обо всем и обо всех. О жене, родных, доме подумаешь потом. В самый жаркий момент все эти мысли будут только мешать».

А уже когда возвращается с очередного задания, он берет в руки телефон и пишет несколько слов: «Вернулся, жив, все в порядке». Пишет в специально созданной им группе, где все его родные, чтобы каждый был в курсе, не переживал.

А все разговоры – они потом… После тяжелого дня на передовой солдату очень нужен отдых.

Автор: С. Пышина